Польское телевидение представляет фильм: "Ставка больше, чем жизнь" Первая серия: Я знаю, кто ты такой Сценарий: Анджей Збых Композитор: Ежи Матушкевич В роли лейтенанта Клосса: Станислав Микульски В фильме снимались: Северин Бутрым, Мичислав Стоор, Кшиштоф Хамец, Янина Боронска, Алиция Зоммер, Виктор Нановски, Анджей Май и другие. Оператор: Антони Войтович Директор: Мичислав Вайнбергер Режиссер: Януш Моргенштерн 1941 год. [тревожная музыка] [плеск] [пение птиц] - Стой! [лязгание затвора] Руки вверх! Брось оружие! - Я вам прочту ваши показания: "Станислав Колицкий родился 17 декабря 1920 года в Костэжене. Национальность - поляк. В последнее время - студент Политехнического в Гданьске." - В последнее время - узник лагеря в Крулевце. - Да, да... "Узник немецкого лагеря, задержан при попытке перейти советско-германскую границу. Допрошенный пограничной службы показал, что сбежал из лагеря с намерением перейти границу СССР, чтобы сообщить советским властям о концентрации немецких войск в окрестностях Крулевца, и о возникших там слухах о приближающемся нападении немецких войск на СССР." Это всё. Подпишите. - Я также сказал, что если начнется война, то я хочу сражаться против общего врага Польши и России. - Хорошо, хорошо. Вы скажете об этом там, куда поедете. - Куда поеду? - Узнаете в свое время. - В последний раз, Клосс, вы остановились на том, что поехали на каникулы в имение родных вашего приятеля. Как звали этого приятеля? - Густав Эрлинг. Ведь я вам уже говорил. - Да, да, говорили... Эрлинг - это, конечно, тоже немец? - Да. Его родители осели в Литве раньше нас. А когда мой отец строил сахарный завод, Эрлинги помогли ему, предоставив большой заем. - Расскажите теперь об этих каникулах. - Я приехал на станцию поздним вечером - было уже 10 часов. Меня ждала бричка... из имения. - Пароконная? - Не помню. - Вспомните, это очень важно. - Одноконная. - А кучер? - Кучера не было - Густав приехал за мной. - Как выглядела станция? - Это - маленькая станция. Перед ней росли высокие тополя. Налево была деревня. Направо - лес. Дорога через лес была короче, но Густав хотел показать мне озеро. Потом я очень часто ходил на это озеро с Эдитой... [поляк думает:] "Очень важно запомнить его движения - одного внешнего сходства недостаточно." Клосс: -... а Эдита - это моя кузина, далекая кузина. У брата ее матери был небольшой фольварк недалеко от имения моего приятеля - мы часто встречались. Следователь: - Так, об этом после, а теперь вернемся к дороге. Итак, вы поехали через лес... [шум запора двери] - Ну и что? - Постоянно одно и то же! Два часа меня расспрашивали о каникулах пятилетней давности! Я с ума сойду! Зачем это им понадобилось? [выстрелы, взрывы] [тревожная музыка] - Мы должны организовать наш удар в районе деревни Каменюшка. Мы подтянем все наши силы. Мы должны прорвать большевистские укрепления на небольшом участке. Прорвавшиеся вперед бронетанковые части, господа, должны пройти 20-25 километров вглубь обороны неприятеля в окрестностях города Шапельникова. Пользуясь неожиданностью, подтягиваем наши тылы. Условием успеха является полная неожиданность для противника. Всё ясно? - Срок наступления уже известен, генерал? - В 4:30 утра, 7-го июля. Конечно, командиры частей получат запечатанные конверты, которые они могут распечатать только после получения приказа. Наша разведка донесла, что большевики сумели уже оправиться от паники первых двух недель и пытаются организовать линию обороны в районе речки Каменица. Значит, только удар всех наших сил позволит нам выполнить задачу, поставленную перед нами командованием корпуса. Это всё, что касается оперативных вопросов. Теперь штурмфюрер Штатке сообщит вам о мерах, предпринятых для обеспечения безопасности тыла. - Сегодня утром я отдал распоряжение депортировать всю молодежь на работу вглубь Рейха. [тревожная музыка] Солдат [по-немецки]: - Стой! Солдат: - Быстрее! [тревожная музыка] Солдат: - Стой! [автоматная очередь] - Неужели нельзя было подождать! Солдат: - Стоять! - Их радиолокационные машины выслеживают день и ночь. Я переношу радиостанцию Пьяцеку. Солдат: [кричит по-немецки] - Я буду вечером. - Ганс! - Добрый день, дорогая. - Кто это был? - Кто? - Как кто? Та девушка. - Ах, та девушка - не знаю. Я поднес чемодан - помог ей. - Полька? - Полька или русская - я не спрашивал ее об этом. - Красивая? - Красивая, но Марта... - Госпожа доктор, вас к телефону. - Да. - Увидимся вечером? - Ну конечно! - Ну, можем начинать. - Пиши: "От Йот 23. Немцы планируют атаку на 7-е июля на 4:30 на участке Б-3. Рассчитывают застать врасплох. Необходимо опередить их атаку артиллерийским огнем." Зашифруй и передай. Сегодня утром начали работать радиолокационные машины. Будьте осторожны. - Ты тоже будь осторожен. - Сегодня я натерпелся страху из-за тебя! - Из-за меня? А... понимаю. - Ничего ты не понимаешь, речь не об облаве, когда я разговаривал с тобой, меня видела моя невеста. - Невеста? - А что, ты считаешь, у меня не должно быть невесты? Из-за Марты Бехер мне завидует парочка офицеров. Она - замечательная девушка, но ревнивая. - Нельзя ли эти радиолокационные машины как-нибудь ликвидировать? - Я подумаю, но это чертовски рискованно. Любая крупная акция исключается - в городе находится специальная группа СС. - Какой-нибудь пожар в гараже? - Знаешь, чем это кончится? Уничтожением населения. Штетке только ждет предлога! [тревожная музыка] [звонок телефона] - Так точно, слушаю! Так точно! Всё в порядке. Концентрация войск закончена. Никакого движения на стороне противника. [выстрелы артиллерии] С ума сошли! Ведь атака должна была начинаться в 4:30! [выстрелы, взрывы] - Что? Большевики за полчаса до нашей атаки? - Русские упредили наш удар и вернули себе пару километров территории. - Старик нас за это по головке не погладит! - Его тоже не погладят. - Господа, я не случайно вызвал сюда вас обоих. Случившееся сегодня легло темным пятном на историю нашей дивизии. Мы должны смыть это пятно! Прежде, чем это произойдет, мы должны найти виновников. - Моя специальная группа в вашем распоряжении, генерал! - Меня не интересует деятельность специальных групп. Это меня не касается, делайте свое дело. Меня интересует, господа, вопрос утечки информации. Невероятно, чтобы атака большевиков именно в этом месте и за полчаса до нашего танкового удара была делом случайным! Что вы об этом думаете, Клосс? - Я согласен с вами, господин генерал. - Этого мало! Вы должны... Вы и вы, господин штурмфюрер Штатке, вы должны указать мне путь, по которому информация, известная только семи моим офицерам, просочилась к большевикам. Конечно, я никого не подозреваю, но враг не дремлет! Большевистская агентура рядом. - Господин генерал, вы позволите... - Слушаю. Информацию о планируемой атаке знали также в штабе корпуса. И, конечно, я не обвиняю никого оттуда, но... - Я не исключаю такой возможности, но... начать мы должны с собственного дома. - Так точно, генерал! - Клосс! Вы - молодой офицер. Вы недавно закончили школу Абвера. Я думаю, что в этом деле вы должны подчиняться штурмфюреру Штетке, как более опытному. - Ну и что? - Ничего. Вообще не передают. - А что с шифром? - Из штаба корпуса я получил известие, что им тоже не удалось сломать шифр. У нас было слишком мало данных. Если бы нам удалось перехватить все сообщения целиком... - Понимаю. Был тут лейтенант Клосс? Марта: - Ты уходишь? - Да, мне надо уже идти. Неужели служба? Штетке ничего мне об этом не говорил. - Ты беседуешь со Штетке о моем расписании занятий? Не проще ли со мной? - Он вызвал меня сегодня к себе и провел что-то вроде небольшого допроса. Спрашивал, не заметила ли я что-нибудь подозрительного... - В моем поведении? - Да нет, Ганс. Он спрашивал вообще обо всех. Впрочем, у него нет причин выпытывать о тебе. Он же знает, что мы любим друг друга. - Забавно... Он не говорил мне, что собирается тебя допрашивать. - Это его работа. Простая формальность. - Конечно. - Если кто и может не доверять тебе... - То, конечно, не ты, Марта. - Я боюсь потерять тебя. Вокруг столько красивых женщин, Ганс. - Что вы мне принесли, господин штурмфюрер? - Мой начальник - штурбанфюрер Мюллер из штаба корпуса утверждает, что утечка не могла произойти у них. - Жаль... Это облегчило бы нам задачу. Мне очень важно, господин... штурмфюрер,.. чтобы удалось поймать этого болтуна. - Вы думаете - это только неосторожность? - А что еще? Ведь не могу же я подозревать семерых офицеров из моего ближайшего окружения! - Вы в счастливом положении, генерал. Я, к сожалению, должен подозревать всех. - Значит, восемь - ведь и меня. - Штурбанфюрер Мюллер вас исключает. - Что? Вы посмели спрашивать обо мне? Вы забываетесь, штурмфюрер Штетке! Как вы смели? Как вы смели? - Извините, генерал, но вы сами упомянули себя. - Хватит болтать! Мне нужны конкретные результаты! - В таком случае, я предлагаю организовать в ближайшее время... может даже сегодня, совещание в том же самом составе, что прежде. - Вы, кажется, всерьез начинаете подозревать людей из моего окружения. - Я просто не верю в чудеса, генерал. Если нет этого болтуна среди них... - Среди них? "Среди нас" вы хотели сказать! Ведь и вы были на том совещании. - Себя я исключаю. Если он среди них, то та радиостанция, которая молчит уже три дня, передаст вскоре после этого мнимого совещания соответствующее сообщение. - Итак, господа. Атаку назначаем на завтра, на 7:30. На этот раз мы должны застать большевиков врасплох. Командиры отделений вскроют запечатанные конверты в 5 утра. - Хватит ли времени на концентрацию войск, генерал? - Начальник штаба гарантирует. - Так точно! - Ну всё в порядке, можешь идти. Значит, ты думаешь, что это совещание было провокацией? - Я убежден. Они хотели проверить, не протекла ли информация от кого-нибудь из офицеров, присутствующих на предыдущем совещании. То, что я тебе сказал о действительном размещении сил передать завтра, когда угодно, лишь бы после семи утра. Сегодня - ни слова. [птичий свист] - Ну что? - В пяти домах на этой улице мы не нашли ничего, зато здесь - вот это. Поэтому я послал гонца. - Знаешь, что это такое? - Не знаю. - А может ты знаешь, откуда это взялось? - Наверное, сын. Делал всякое такое. Забавлялся с электричеством. - Да, да. Сын, сын... А где он сейчас? - Не знаю. Уехал, когда началась война. Ничего не сказал, даже письма не прислал. - Где вы это нашли? - В кухне, в мусоре. - С начала войны не успела убрать на кухне? Этим мусором была радиостанция. Скрывала шпионов? - Нет, господин. - Не притворяйся идиотом! Это была радиостанция. Когда и куда они пошли? - Здесь никого не было. - Слушай, старик, ведь ты хорошо знаешь, если мы заберем тебя с собой, то от тебя мало что останется! - Мы ничего не сделали! - Господи! Боже, спаси! Спаси нас, Боже! - Это был задаток, попроси его, чтобы заговорил. - Господин, мы бедные люди. - Говори! Когда и куда пошли? - Мы ничего не скажем. - Угу... Ничего не скажете... Это значит, что, вообще-то, вам есть, что сказать на эту тему. Ну, хорошо. Ваша шкура не пригодится нам даже на подметки. А мы и так узнаем. Пошли. - С тобой всё в порядке? - Не понимаю, это был единственный след. - Ты - дурак, я их знаю, они будут молчать. - А я бы вытряс. - Да, ты бы убил бы их, а не вытряс. Если они знают, где радиостанция, то кто-нибудь из них пойдет, чтобы предупредить. Гельмут! Останешься, следи за ними. И осторожней. - Так точно! - И осторожней! - Ушли. - Куда ты идешь? Я пойду. - Никуда ты не пойдешь! Я - другое дело. Женщина скорее проскользнет. Их надо предупредить! [тревожная музыка] - Соедините с генералом! - Он занят. - Генерал велел мне разбудить его даже среди ночи. - А что, нашли радиостанцию? - Да. Случай помог. [крутит ручку телефона] [оживленная немецкая речь солдат] Клосс: - Шульц! Что тут происходит? - Едем на акцию! - Какую акцию? - Обнаружили эту их радиостанцию! Вы, господин лейтенант, ничего не знаете? - Знаю, а вы слишком много болтаете! - Господин лейтенант, я же никому... [быстрая музыка] [тревожная музыка] - Остановитесь. Я вернусь сама. [тревожная музыка] - Собирайтесь! Идут! - Пакуем! - Не пакуй! Берите манатки и быстро вниз! [звук машины] - Ну, что такое? Бегом! - Шифры! [звуки выстрелов] - Господин штурмфюрер! [кричит:] Господин штурмфюрер! Что вы делаете? Там Ганс! - Какой Ганс? - Ганс Клосс! Он пошел к девушке! - Прекратить огонь! - Прекратить огонь! - Клосс! Ты окружен! У тебя нет никаких шансов! Даю тебе три минуты! [выстрелы] Стой! Мне он нужен живым! Ждем три минуты. Приготовьте дымовые шашки. Я выкурю его, как крысу. [взрыв] "Ты выиграл, Штетке... Я рад, что мне удалось немного... Ганс Клосс." - Взорвал себя гранатой. - В архив. Нам не может принести чести то, что именно в нашей дивизии засел большевистский шпион. - Достойно сожаления, генерал, что засел он именно в Абвере. А только бдительность службы безопасности позволила его ликвидировать. Опергрупенфюрер Хайдлих потребовал составить специальный рапорт по этому поводу. - Да, ну что ж... Я уже сегодня могу вас поздравить с повышением. Ведь это Ваша заслуга. Ведь Вы его подозревали. - Его проверяли в школе Абвера, но в СС меня учили, что никому не следует верить, особенно слишком хорошим офицерам, генерал. - Вы преувеличиваете. - Принцип оказался правильным, генерал. Мнимый Ганс Клосс был поляком, советским агентом. Он оставил нам что-то вроде прощального письма. - В архив. Я бы не хотел возвращаться к делу человека, который несколько месяцев водил нас за нос. - СД не позволит слишком долго водить себя за нос, генерал. - И кто бы мог подумать? Он был такой симпатичный! - Нордический тип. Совершенно нордический тип. С несомненной примесью немецкой крови. Вы должны признать, генерал, что это была хорошо продуманная, хорошо выполненная работа. Славяне на это не способны. - Так точно, товарищ полковник. Он как раз у меня. Так точно! Ну? Последний момент. Ты можешь еще отказаться. - Нет. Это шанс. Теперь должно пойти легче, чем в первый раз. Они уже получили на съедение фальшивого Клосса. Теперь увидят второго. Должны поверить. Впрочем, я многому научился за эти несколько месяцев. Буду осторожнее. - Воля твоя. В случае нужды, можешь на нас рассчитывать. - Ну что? Решился? Вот, держи - его шмутки. Переоденься. - Смотри, те, в камере, сидели с ним несколько месяцев. Они будут твоим алиби. - А с ним что? - Не бойся, он получит одежду потеплее. Там, где он будет дожидаться конца войны, холодно. - А теперь тебе придется пойти в камеру и немного пожаловаться на допрос, который ты не можешь понять. Он, обычно, жаловался на это. - А вы? - Ну что ж... Фронт - в 27 километрах от нас, через несколько дней мы сдадим и этот город, и, вероятно, отдадим еще много городов. Но потом мы вернемся! Вернемся и погоним так, что остановимся только в Берлине! А по дороге - Польша, твоя Польша. [выстрелы пушек] - Слышите? Удирают! - Вот увидите, наши войска войдут сюда завтра или послезавтра! - Нас потащат дальше на восток. - В этом балагане? - Думаешь, удастся? - Это - единственная возможность! - Но почему за нами не идут? Может нас определили на расстрел? - Тем более надо рискнуть! - А что стало с теми, кто сидел до нас в этой камере? - Их забрали неделю назад. Наши должны быть очень близко. Меня вот уже неделю не вызывали ни на какие допросы! [шаги] - Если это только один, то... - Выходи! - Оставь! Без шума! [шум самолетов] [свист бомбы] [тревожная музыка] - Конечно, господин полковник. Да. Сейчас я их допрошу. - Итак, господа, вы утверждаете, что сбежали из советской тюрьмы и 4 дня пережидали в подвале. Так? - Так точно, господин штурбанфюрер! - Вы отвечаете, как солдат. - Я и есть солдат. - Солдат? - Так точно! - Вас держали в тюрьме, и не в лагере для военнопленных? - Это долгая история. Я закончил специальное военное училище в Пайбеде. Когда большевики заняли Литву, мою семью вывезли на восток. По дороге мне удалось сбежать. Меня поймали, когда я переходил границу. Меня схватили в гражданской одежде, подвергли тщательнейшему следствию... - Мы поговорим об этом. Фамилия? - Ганс Клосс. - Ганс Клосс... - Так точно! - Где-то я слышал эту фамилию... - Может быть вы знаете кого-то из моей семьи? У отца было имение в Литве. А может дядя Хельмут? Он был окружным судьей в Крулевце? - Нет, нет, нет, нет... Это не то... Но я постараюсь вспомнить. Ваша фамилия? - Лотар Байтц. - Хайнри Фогель. - Бруно Дрэйер. - Так, вы понимаете, господа, что я не могу вас отпустить до тех пор, пока с полной уверенностью не установлю ваши личности. - Когда вы впервые увидели Клосса? - В марте или апреле, точно не помню. - Вы видели его каждый день? - Да, на прогулках. Иногда в бане. Несколько раз Ганс был дежурным, раздавал еду. - Понимаю. Говорите, пожалуйста, дальше. - Русские подозревали меня в сотрудничестве с разведкой, но у них было мало доказательств. Вероятно, им не удалось схватить Хоберта, поскольку мне не устраивали очную ставку с ним. - Так... Вернемся к Клоссу. Можете ли вы с полной уверенностью утверждать, что между мартом, или, скажем, даже апрелем этого года и декабрем, когда в город вошли наши войска, Клосс не оставлял тюрьму? - Могу поклясться! - Итак, все началось с анекдота, который вы рассказали в ресторане, так? - Это не анекдот, господин штурбанфюрер. Я рассказал только, что через три месяца наши будут в Москве, и через два часа меня арестовали. Впрочем, русские немедленно после начала войны арестовали многих немцев. На всякий случай. - Сегодня из Рейха приедет ваша семья. Если очная ставка пройдет успешно... - За это я спокоен. - Теперь у меня к вам еще один вопрос. Подумайте над ответом - это для вас очень важно. Вы говорите,.. что вас арестовали в июле, так? - Да. - Вы видели тогда Клосса? - Да, конечно! Несколько дней я сидел с ним в одной камере. Все ему сочуствовали, ведь его вызывали на какие-то долгие проверки. Собственно, неизвестно, чего от него хотели. Он мне как-то говорил, что целый день рассказывал о ревматизме своей тетки. - Вы не заметили в нем какого-то изменения? - Вы думаете, что он мог сломаться во время следствия? - Может... - Нет, это невозможно! Клосс всегда был тверд. Его искренние национал- социалистические убеждения помогали нам выстоять. Он непоколебим и верил в нашего фюрера и в победу. Впрочем, это он напал на охранника и был инициатором бегства. - Вы сможете жениться, господин Клосс. [шум запора двери] - Клосс, пошли наверх! - Нам пришлось затребовать эту папку из главного архива в Берлине. Никогда не предполагал, что она нам когда-нибудь еще понадобится. Что я когда-либо встречу человека, в которого перевоплотился этот наглый поляк. - Невероятно! Совершенно невероятно! [стук в дверь] - Посмотрим, как он среагирует при виде меня. - Войдите! - Клосс! - Слушаю. - В профиль. Встань в профиль! - Извините, господин штурбанфюрер, я - немецкий офицер, и не припомню, чтобы я пил с этим господином на бундершафт! - Прошу простить! - Я думаю, мы можем показать господину Клоссу папку большевистского агента, который 5 месяцев тому назад попал нам в руки. - Не знаю, известно ли вам, как звать этого агента? - Откуда я могу знать? - Может у вас есть брат-близнец или может быть вы знаете кого-то, чрезвычайно похожего на вас? - Кажется, я начинаю понимать. Кто-то использовал мою фамилию, замарал мое доброе имя. Теперь я понимаю цель этих многочасовых допросов, когда от меня требовали описывать с малейшими деталями всю мою жизнь. Это чудовищно! - Не нервничайте. Коварство большевиков нам известно давно. - Вы верите мне, господа? - Да. Нас нельзя обмануть. У нас есть такой аппарат, самый лучший в мире аппарат, для выявления лжи. Называется СД. - Это моя единственная надежда. Немедленно, как только выяснится мой вопрос, прошу направить меня на фронт. Большевики должны мне ответить за всё! - Всё в порядке, Клосс, но теперь возвращайтесь к себе. А перед этим... садитесь... Пишите: "Ты выигал, Штетке." Прошу! "Я рад, что мне удалось немного вам помешать. Я делал это ради своей Родины. Я - поляк. Ганс Клосс" - Я этого не подпишу! - Спокойно, Клосс! Это - чистая формальность. Ваш двойник оставил нам визитную карточку... Вы можете быть совершенно спокойны - у нас - превосходные графологи. Прошу! Вы можете идти. По-моему, они отличаются. Решительно отличаются! - Извините, господин штурбанфюрер. Мы, к сожалению, не являемся авторитетами в графологии. Пусть уж лучше специалисты установят: писал ли эти записки один человек или двое людей. [стук в дверь] - Минуточку. [стук в дверь] Сейчас открою. - Доктор Хельмут Клосс? - Да. В чем дело? - Одевайтесь! Одевайтесь, вы поедете в Россию. - Это какая-то ошибка! Я - судья окружного суда! Член партии! - Это приказ! - Дело плохо. Взяли образцы почерка. Если графолог Абвера сочтет, что... - Голову вверх. Сообщу тетке Зузанне. - Ведь это безумие! Их графологи немедленно докажут идентичность! - Он пошел по собственному желанию. Немцы убеждены, что наш агент погиб, а уж этот должен быть настоящим Клоссом. - Что вы предлагаете? - Связаться с Берлином. Поднять наших людей. Графологическая экспертиза должна исключить... совершенно исключить, что этот текст писал один и тот же человек. - Поторопитесь! - Извините, господин Клосс, мы были вынуждены... - Надеюсь, что это уже последняя проверка? - Да, да, я вам верю. Мы все вам верили. Закуривайте, прошу! Прошу! [тревожная музыка] - Дядя? Дядя Хельмут! - Ганс! Ганс! - Мы так давно не виделись! [шум метро, объявление по-немецки] - Документы! Доктор Вальтер живет на Кингштрассе 11, 2-й этаж. Между 11-ю и 13-ю никого не бывает дома. [шум поезда метро] Всё в порядке! Спасибо. - Для меня вопрос ясен - показания Хельмута Клосса были последним звеном. - Они не виделись 6 лет. - Ценю вашу осторожность, оберштурбанфюрер, но не преувеличиваете ли вы? Мне важно не то, что Хельмут Клосс узнал племянника, а то, что Ганс узнал дядю. Это очень важно. - Не исключено, что советская разведка раздобыла фотографии членов семьи Ганса Клосса. - Конечно, конечно... Я не предполагаю, что большевики столь глупы, чтобы прислать нам разоблаченного агента. Так или иначе, труп идентифицирован... [стук в дверь] - Входите! - Я же говорил, что я занят, Фритц! - Ответ от доктора Вирта. - Привести Клосса. [тревожная музыка] - Да, Клосс,.. нельзя изменить почерк. Это выдаст любого. Поздравляю, Клосс! Искренне поздравляю! Надежный доктор Вирт всё решил. - У меня не было никаких сомнений! - Примите и мои поздравления! Мы еще сегодня обратимся к командованию с просьбой вернуть вам ваше воинское звание, ну и удовлетворим вашу просьбу направить вас на Восточный фронт. - Я сделаю все, чтобы смыть позор с моего имени! - А, собственно, ваше знание языка наших врагов и ситуации в России... нам могли бы весьма пригодиться. - Отчизне можно служить везде! - За Родину! - Товарищ полковник, разрешите доложить! - Говорите. - Йот 23 опять передает!