Польское телевидение представляет: "Ставка больше, чем жизнь" Шестая серия: Железный крест Сценарий: Анджей Збых Композитор: Ежи Матушкевич В роли лейтенанта Клосса: Станислав Микульски В фильме снимались: Владислав Ханьга, Тадеуш Бялошински, Гюстав Люткевич, Бронислав Павлик, Северин Бутрым и другие. Оператор: Антони Войтович Директор: Мечислав Вайнбергер Режиссер: Януш Моргенштерн 1943 год. [звук охотничьего рога] - Титулом короля охоты вас наделили совершенно заслуженно. Я рад, что это именно вы, полковник! - Мне немножно повезло. Штандартенфюрер Дибелиус стрелял также превосходно. - Да, теперь прошу к столу. А вот... вас прошу быть председателем охотничьего ужина. - Это честь для меня, дорогой кузен и хозяин! - Прошу вас! [шум машины] - Господин полковник, докладываю, что генерал ждет вас. - Сейчас? - Так точно! Просил прибыть немедленно. - Генерал не оставляет своим подчиненным слишком много времени. Прошу простить, господа. - Трудно, я знаю, что это значит. Сам, ведь, служил в армии, Франца Иосифа. Прошу вас заодно передать привет генералу. Надеюсь, он меня помнит. - Генерал вспоминает о вас тепло. Ну, идем, Клосс! Мы даже не попробуем вашего знаменитого бигеса. - А я попробую! И выпью за ваше здоровье! [говор гостей] - Правда, господин граф? - У вас один кабан и две косули. Или два оленя. - Ну что ж, попасть с двадцати метров... - Сезон только начался, а следующая охота... - Ну, господин граф, в этой стране у нас нет времени охотиться на дичь. Мы охотимся на людей. Извините.., на недочеловеков. Прозит! [чихает] [разговор, смех] - Гауптштурмфюрер Лозе. Как прошла охота? Слушаюсь! Дорогу я знаю. Через каких-нибудь полчаса. Так точно! [набирает номер] Слушай, Каге. Дай мне шестерых людей из наряда. Да ничего особенного. Как обычно, старик боится возвращаться ночью. Ладно. Спускаюсь через пять минут. Граф: - До свидания... Спасибо... До свидания. - Кажется, нет вашей машины? Я охотно вас подвезу. - Спасибо, если хозяин позволит, я подожду. - Конечно. - Вы плохо себя чувствуете? - О, я чувствую себя замечательно! Не поверите - я давно не чувствовал себя так хорошо! - Я имел ввиду комнаты для гостей. Впрочем, мне хоть утром приятней... эти... поющие леса... - Хорошо вам, господин граф, созерцать красоты природы, а я уже отвык от этого. Даже не могу себе позволить поспать этой ночью - меня... ждет работа. О, это черта настоящего немца - работа прежде всего! Обязанности на первом месте! Если бы мои соотечественники принимали это близко к сердцу, история была бы к ним благосклонней. Но мы любим болтать, митинговать... - Ну что ж, вы также любите есть и пить, а это мне в вас нравится! - Ну так... может еще по капелюшке? Чудесная наливка! Франтишек делал ее по рецепту своей матери, которая была экономкой в имении моей матери - графини Фон Эккендорф. - Ну что ж, наливку со столь замечательной родословной я охотно попробую! - Так вы... господин граф, через свою мать - в девичестве Фон Эккендорф в родстве с Оберстом Райнером? - Точнее говоря, только доброжелательность господина Райнера позволяет ему называть меня своим кузеном. Трудно назвать это родством. - Но, ведь, в ваших жилах течет кровь наполовину немецкая? Я, вот, думаю,.. много это или мало? - Достаточно, чтобы завоевать благосклонность и доверие немецких офицеров. Если бы не фатальный результат мировой войны, может быть мы бы и служили в одном полку. Я помню в 13-14-м году, когда я, молодой лейтенант гвардии, служил в Вене, уже тогда многие прогрессивные немецкие офицеры мечтали объединиться в одну империю, естественно, под руководством Вильгельма. - А, и только наш фюрер осуществил мечты ваших коллег. И ваши тоже? Я, вот, думаю, господин граф, эти 50% немецкой крови.., которая течет в ваших жилах... - 49%, господин Дибелиус, 49! В данный момент в моих жилах течет по меньшей мере 1% алкоголя! [смеются] Но я вас прервал. - Ну, пустяки. Мы еще вернёмся к этому разговору не раз. Даю вам слово. Вам еще надоедят разговоры со мной. Вы себе даже не представляете, как я умею надоедать людям... до смерти! [шум машины] Сколько у вас людей? - Шестеро. - Оцепить дом! - Оцепить дом! Ты останешься здесь! - А теперь, Вонсовский.., мы посетим вашу ванную. Идем, Лозе, увидишь кое-что интересное! [Лозе присвистывает] - Тайник? - Вы не знаете? - Ну, в этом доме я бываю редко, постоянно я живу в Варшаве, а-а до войны я жил во дворце, который сгорел в сентябре. Это забавно, что старые дома всегда скрывают какие-то тайны! - Особенно, если на банкнотах есть дата выпуска: 39-й, 38-й... Ох, есть даже 40-й год! - Очень много денег на первый взгляд. - Пошли. - Лакея тоже! - Странный способ благодарить за гостеприимство. - Я тебя еще поблагодарю! Графиня Фон Эккендорф тебе мало поможет! Ну что ж, Вонсовский, все-таки не бедняга Райнер, а я - штандартенфюрер Макс Дибелиус - король сегодняшней охоты! - Я разбудил наших техников. Они со всей определенностью установили, что и на банкнотах, и кассетах с фотопленкой есть отпечатки пальцев Вонсовского. - Только его? - Есть и другие, но, во всяком случае, не этого лакея. Он, правда, ускользнул от нас, но я отыскал его личное дело. - Что на пленках? - Это не любительские снимки с экскурсии. Какие-то планы... Мы еще не сумели установить, что на них. Какая-то система укреплений. Далее - организационная схема Берлинской полиции и список фамилий офицеров в СД, работающих в спецподразделениях. Да... Вот... и все, что мы знаем наверняка. - Достаточно. - Невесело. Я, правда, ему не кузен, никакого родства с графами не числю, но... скажу тебе... Впервые в жизни я рад, что мой отец был колбасником, а не бароном. - Наше родство, это... - Да, я знаю, знаю... Впрочем, дело не в родстве. Достаточно будет тех отношений, которые ты с ним поддерживал. И не только ты. - Вот именно. А ты тоже! - Не будем об этом. Нечего считаться! Большинство находящихся в Варшаве офицеров, естественно, высших, бывали у него на приемах. Венский граф, черт побери. Его дедушка, наверное, купил титул, обогатившись на поставках для армии. - Оставим это. Надо подумать. - Как выйти из этого с честью, у? Хорошо, повторяю, хорошо, что Вонсовский знал многих, более высокопоставленных, чем мы. Надо это дело замять. В этом будем заинтересованы не только мы. - Мы арестовали агента. Собственно, сам арест произвело ведомство нашего друга Дибелиуса. Но дело общее. Оно касается как службы безопасности, так и Абвера. Я хочу, чтобы это дело вели вы, совместно с умным офицером СД, имеющим многолетнюю практику в уголовных делах, - гауптштурмфюрером Лозе. Порученная вам миссия очень важна, чрезвычайно деликатна. Именно поэтому я поручаю ее вам. За успешное завершение этого дела вы можете получить Железный крест. Но провал будет стоить... дорого! Очень дорого, Клосс! - Я еще не знаю, кто арестован, господин полковник. - Опасный враг Рейха! Эдвин Вонсовский! - Неужели это тот самый Вонсовский, у которого вчера вечером... - Да! Садитесь. Мне нечего вас учить, Клосс, что при нашей работе в обязанности входит поддержание отношений с людьми чья репутация и деятельность... - Конечно, господин полковник. Я понимаю, что просто господин штандартенфюрер и вы следили за этим типом. Лучше всего узнать подозреваемого можно во время распития водки. Совместного распития водки. [звонок телефона] - Райнер. Да. Есть моменты, переломные в карьере любого офицера, и горе тому, кто не заметит их вовремя. Дибелиус только-что мне сказал, что в найденных у Вонсовского планах есть схема расположения штаб-квартиры рейхсфюрера. - Кто он, этот Вонсовский? - Старый сотрудник группы "Немцы". Работал... в Берлине... и в Вене. У него настоящие родственные связи с аристократией. Твердый орешек! - И так глупо попался! - Все мы когда-нибудь попадемся на какой-нибудь глупости... Ему никак нельзя помочь? - У каждого риска есть свои границы. - Мы давно уже их перешли. - О том, чтобы его освободить, нечего и мечтать. Ты сказал "крепкий орешек"... Видишь ли, есть одна возможность... - Какая? - Например, этот Дибелиус. Подозревает всех. - Известно, что Гестапо подозревает всех. - В том-то все и дело! Даже тех, кто самым верным образом служит Гитлеру. Подозревает и тех, кого мы после войны... будем судить. Послушай, а этот Вонсовский... мог бы стать партнером в одной очень сложной игре. - Можешь идти. Садись! - Я привык к иным формам... особенно со стороны офицеров низшего ранга. И, вообще, прошу прислать парикмахера, чтобы я смог побриться. А также прислать мне одежду и смену белья. - [насмешливо] А что еще? - Без выполнения этих главных условий, любые попытки вести со мной какие-либо беседы обречены на фиаско. Передайте это моему другу Дибелиусу. [пощечины] - Ты пройдоха! Ты думаешь, мы тут с тобой для бесед собрались? Сейчас мы тебе докажем, что ты ошибаешься! От дубинок моих ребят помягчает даже графская задница! [смеется] - Курт! Можешь выйти. - Как пациент? Судя по твоему настроению, не слишком разговорчив, да? - Попробуй ты. - Охотно! Не хотите ли присесть, господин граф? Рюмку коньяку? - Натощак? - Вам не принесли завтрак? - Принесли какие-то помои. Я даже не пытался пробовать. Я пытался убедить вашего приятеля, что до тех пор, пока отношение ко мне не станет надлежащим... - Я думаю, нам удастся обеспечить вам надлежащее отношение. Ваше общественное положение, недавнее еще влияние, широкие, очень широкие связи, пожалуй, дают нам право на особый порядок ведения следствия. Впрочем, вы, ведь, незаурядный шпион. - Обвинение в шпионаже надо доказать! Даже в Германии! - С этим не будет больших сложностей. В тайнике, обнаруженном в вашей ванной, на найденных там долларовых банкнотах и катушках с пленками были отпечатки пальцев. Ваших пальцев, господин граф. Это большая неосторожность! Разве вас никто никогда не предупреждал? Например, тот, кто доставил эти доллары? - Да, я был неосторожен. - Ваш лакей, Франтишек Мрожек, был осторожнее. Он не только успел удрать, но и не оставил отпечатков пальцев. Здесь, господин граф, было произнесено слово "шпионаж". Простите, вы думаете, это... правильное определение? - Не понимаю. - Некоторые вещи, на первый взгляд, похожи. Я воспользуюсь медицинским сравнением. Две совершенно разные болезни могут вызывать очень похожие симптомы. Неопытный врач, поставив диагноз, выберет, конечно, болезнь, встречающуюся чаще. Судя по симптомам, такой врач сказал бы: "Мы имеем дело со шпионажем". - А что сказал бы хороший врач? - Хороший врач тоже не исключил бы такой возможности, но подумал бы, не имеет ли он дело с другой болезнью, тоже тяжелой, а... может бы даже, более тяжелой - заговором. - Это очень интересно. - Правда? Особенно, если мы примем во внимание гордость пациента, из чего следует, что он рассчитывает на чью-то помощь. Но это невозможно, господин граф! Единственный человек.., который может вам помочь, - это вы сами. - Есть папироса? - Есть, последняя. - Ладно. Я сейчас вернусь... Поработай немного один. - Закурите? - Спасибо. - Я думаю, что мог бы обещать вам хорошее отношение, достойное вашего положения и соответствующее вашему возрасту. У вас нашли планы главной штаб-квартиры СС и полиции. Вы принимали у себя офицеров Гестапо и Вермахта - ближайших сотрудников... - Что вам нужно? - Вы были сотрудником сектора "Немцы". - И это вы знаете... - Это знаю только я. Подумайте. Разветвленный заговор против одного из руководителей Рейха. Любая фамилия звучит правдоподобно. Я не требую от вас немедленного ответа. Вы меня поняли? - Да.., господин лейтенант. - Увести арестованного! - Ну и что? Удалось? - Думаю, удастся. Надо только дать ему хорошую камеру и... приносить еду из ресторана. - На это должен дать согласие Дибелиус. - Но если этой ценой он получит информацию? - Я слушал, как ты его прощупываешь. Ну, у Абвера тоже можно кое-чему поучиться. Я не знал, что у тебя медицинская жилка! - Не только! - Руки вверх! Ах, это вы, господин полковник. Извините, пожалуйста. - Вы меня испугали, Клосс. Я не думал, что вы уже здесь. - Как видите, нам пришла одна и та же мысль. Вероятно, вы тоже хотели ознакомиться с бумагами графа Вонсовского? - Вы нашли что-нибудь интересное? - Я просмотрю это позднее. Я разберу бумаги и, естественно, представлю их вам. Если только вы не захотите ознакомиться с ними раньше? - Нет. Я полностью вам доверяю. Но хотел бы вас кое о чем попросить, Клосс. Не официально - в личном плане. - Слушаю, господин полковник. - Если вы найдете какую-нибудь корреспонденцию из Вены, особенно от кого-нибудь из семьи Фон Эккендорф... - Вас понял, господин полковник. - Я не хочу, чтобы у семьи, с которой в родстве случайно оказался этот негодяй, были какие-то сложности или неприятности. - Тем более, что это и ваша семья, господин полковник. - Это не так важно. Мы не можем допустить, чтобы порядочные люди страдали только из-за того, что этакий шпион... - Значит, вы думаете, господин полковник, что тут речь идет о шпионаже? - Вы в этом сомневаетесь? - Да. Собранные материалы указывают на иной, значительно более тяжелый вид преступления перед государством и фюрером. На заговор. - Дай Бог, чтоб вы ошиблись, Клосс. Дай Бог, чтоб вы ошиблись! - Теперь понимаешь? - Понимаю. Вонсовский назовет фамилии людей, которых мы вносим в списки военных преступников. Рискованная игра! Ты думаешь, поверят? - Те, кто не поверит, будут молчать. Их парализует страх. Я знаю этот механизм. Материалы у тебя? - Да, подготовлены давно и ждут пересылки в Центр. [читает:] Полковник Клюцкер? - У нас не фигурирует. Но разве это имеет значение? Тебе не достаточно... - Нет! Пусть это будут именно самые худшие! Пусть на собственной шкуре почувствуют, что они создали. - Полковник Райхенбах? - Есть. Ответственен за расстрел польских офицеров в 39-м году в Катовицах. Приговор вынесен в 42-м году. - Генерал Веренгер? - Есть. Командир дивизии. Велел без суда расстрелять польских военнопленных под Купно. - Майор Браун? - Не интересует нас. - Дибелиус? - Думаешь, удасться разделаться с самим шефом СД целой территории? Заслужил! Ну, держи. Всё его работа. - "Майор Штуккард." Этого не ищи у себя, я его знаю. Отличается инициативой, не хуже Липке. Они сотрудничают. - А твой шеф, Райнер? Он у меня тут. - Элегантный добродушный офицер старой школы. Тоже убийца? - Был председателем особых судов в Познани. Подписывал исключительно смертные приговоры. Слушай, а среди гостей Вонсовского не было штурбанфюрера Вальда? Мы в этом заинтересованы. Он занимается Левым движением. - Его в СС называли: "Хельмут-виселица". Он их много оставил. Здесь нет его визитки, но... ведь он мог бывать? И, если Вонсовский признается... - Помните, Лозе, что я не случайно выбрал вас для ведения этого дела. Дело в том, что мы должны сотрудничать с Абвером. К счастью, этот лейтенант, который будет работать с вами, говорят, дисциплинированный офицер, и, как заверял Райнер, умеет вовремя заметить границу, которую даже самый лучший офицер переступать не должен. Да... В документах дела, которыми наверняка интересуется Берлин, не должна оказаться фамилия людей, чья преданность фюреру повсеместно известна. Вам ясно, Лозе? - Ясно, господин штандартенфюрер! - И еще... Но это уже между нами. С нашими друзьями из Абвера надо быть начеку! Они охотно признаются в наших победах, а еще охотнее записали бы на наш счет свои... поражения. - Благодарю за доверие! - Доверие за доверие, мой Лозе! Я надеюсь, что после этого дела я смогу подписать приказ о вашем повышении. Вам давно полагается! [стук в дверь] - Прошу! Надеюсь, завтрак вам понравился? - Да. После хорошего завтрака хорошо... думается. - Прошу поближе! - Спасибо. После трубки думается еще лучше! - Вы, наверняка, беспокоитесь по поводу своего покинутого дома. Я посетил его сегодня ночью, осмотрел письменный стол. Прекрасная старая мебель! - Правильно. Вы не теряете времени! - Не могу себе этого позволить. Среди весьма интересных документов я нашел массу... визиток. Не желаете взглянуть? - Их было гораздо больше. - Вас посещали многие немецкие офицеры. Это те, кто нас интересует. подобраны, естественно, в соответствующем порядке. - Этого я не знаю... - Штурбанфюрер Вальд? Но вы... могли его знать. - Действительно.., мог. - Нам это очень важно. - Понимаю. [шаги] - Ну и что? Побеседовал с господином графом о медицине? - Не было нужды. Господин граф решил говорить. - Да. Но прежде прошу кофе. [набирает номер] - Алло! Прошу стенографа в комнату 236. Янек: - И кофе. - Что? Янек: - Не забудь о кофе для господина графа. - И кофе. [телефон звонит] - Дибелиус? Что нового? - Начинает говорить, слышишь, Райнер? Начинает говорить! - Записал? - Так точно! - Где и когда вы познакомились с полковником Райхенбахом? - С господином полковником Райхенбахом я познакомился в Граце в санатории для высших офицеров. Это было в феврале... Нет, простите, в начале марта 40-го года. Мы подружились очень быстро, и как-то примерно через неделю после знакомства господин полковник пригласил меня в свою комнату. Там уже было несколько высших офицеров. Мы говорили о плане нападения на Россию... Все присутствующие были согласны относительно того, что этот план - безумие. [звонок в дверь] - Прошу, господин лейтенант. - Полковник Фон Райхенбах. - Да, слушаю. - Лейтенант Эрих Беме. Вы арестованы! Отдайте мне пояс и револьвер. Предупреждаю, что при малейшем сопротивлении... - Я не понимаю! Это какое-то недоразумение! Это какая-то ошибка! - Вот ордер на арест. - Да... всё сходится, но... Не понимаю! - Прошу одеваться! - Я немедленно пойду к генералу! Я всё выясню! - Эрнст! - А вы, лейтенант... - Эрнст, оставь лейтенанта. Он лишь выполняет приказ. - Ну? Теперь-то вы будете говорить? - Да. - Ну, наконец-то. Ну так... слушаю! Ну говори! - Что я должен говорить? - Всё - фамилии, должности, звания... - Это честные офицеры фюрера. - Шутишь, Райхенбах, шутишь! У тебя остался последний шанс, чтобы вообще на что-нибудь надеяться! Ну что, например, ты знаешь... о Гансе Липке? - Ганс Липке? - Да. Ну, не выкручивайся, Райхенбах! Вонсовский тебя засыпал. - Этот Абвер в самом деле слишком много себе позволяет! Им кажется, что они - государство в государстве! Арестовать моего штабного офицера, не сообщив мне об этом! [звонок телефона] - Да. Да. Пожалуйста. Ну, наконец-то я вас нашел, Райнер! Прежде всего, прошу немедленно мне сказать, по какому праву арестовывают моих офицеров? Так. Да. Понимаю вас, прекрасно понимаю, Райнер. И полностью разделяю вашу позицию. Простите мою вспышку. Конечно это ясно, что в данной ситуации вы не могли поступить иначе. Хайль Гитлер! Так вы, майор, пришли скулить, чтобы я помог этому предателю? Вы, кажется, с ним дружили? - Где вы познакомились с Эдвином Вонсовским? - Эдвином? Графом Вонсовским? Не понимаю. - Отвечайте на вопросы! Я повторяю: где вы познакомились с Эдвином Вонсовским? - В Греце. Я вернулся с Греческого фронта. Лечился... там. Я даже удивился, что поляку позволили лечиться в немецком санатории. Но мне объяснили, что он в родстве... - Хватит! Мы хорошо знаем, с кем он в родстве. О чем вы беседовали? Мне трудно в настоящий момент... вот так вдруг... - Ну хорошо... Вы вспомните. А если даже и не сможете вспомнить, то мы вам в этом поможем... Можете мне поверить, мы умеем это делать. - Увольте, я протестую! Я немецкий офицер и не позволю... - Позволите! И советую вам забыть, что когда-то вы были немецким офицером! Вы теперь узник СД! Итак.., с кем вы дружили? - Я предложил присоединиться к заговору Гансу Липке. Во время одной из охот Липке привез мне из Берлина схему организации Берлинской полиции. Липке потребовал, чтобы после устранения Гимлера, именно он был назначен шефом Берлинской полиции. [произносятся имена по радио] - Приговорены и не подлежат помилованию. Призываем жителей города [по радио:] принять все меры и не допустить дальнейших нападений на немцев. Верховный командующий СС и полиции Ганс Липке. - Руки вверх! - Хватит. Вы дружили с Райхенбахом? Райхенбах говорил вам, с кем он должен был встретиться в Вене? - Нет. - О, нет? Мне снова позвать эсэсовцев? - Нет. - Итак, у вас действует присяга. Но, прежде всего, ты присягал, свинья, на верность фюреру! Эту присягу ты нарушил! - Нет, это недоразумение, я ничего не знал! - Ничего не знал? Ты хочешь мне внушить, что ничего не знаешь о деятельности своего приятеля? И что долгие вечера у Вонсовского вы посвящали покеру и девочкам, так? Последний раз спрашиваю, кто еще? - Генерал Варенгер. - Какой генерал? - Он не позволит, чтобы вы так с нами обращались! - Ты сказал: генерал Варенгер? Значит, он тоже... Значит, он тоже! - Нет, это недоразумение! - А сейчас, какую роль он должен был играть в вашем заговоре? - Это недоразумение, я говорю! - Мне что их снова позвать? - Нет. - Итак? Генерал должен был договориться со своими друзьями в Генеральном штабе. - Хватит. Записал это? - Да. - Подпиши это. Подпиши это! Мне их позвать? - Ну как? - Штукарт уже запел. Липке пытается выкручиваться, но мы из него выжмем. Ну, а тут как вот? - Понемногу продвигаемся вперед. Господин граф, меня заинтересовало противоречие между вашими показаниями и протоколом обыска, проведенного в день вашего ареста. Так, штандартенфюрер Марк Дибелиус и присутствующий здесь гаупштурмфюрер Лозе констатировали в протоколе, что в тайнике в вашей ванной были доллары и катушки с пленкой. - Я это подтверждаю. - Знаю. Речь идет о сумме. Когда вы решили говорить, то показали, что там было 10 тысяч долларов и пленки. - Да, две опечатанные бандеролью пачки по 5 тысяч долларов каждая. - Была только одна пачка! - Могло ли случиться, чтобы вторая пачка осталась незамеченной? - Исключено! Вонсовский, вы, должно быть, ошиблись? - Я не могу ошибаться. Обе пачки в день ареста привез человек, которому я полностью доверяю. - Фамилия этого человека? - Я не знаю его настоящей фамилии. Это тоже немецкий офицер. Это все, что я о нем знаю. - Там была только одна пачка! - Ну, оставим это пока. Мы еще вернемся к этому вопросу. У меня тут еще одна неясность, господин граф. С помощью одного из своих друзей вы переслали... инструкции группе заговорщиков в Вене, так? В показаниях, данных вами три дня назад, вы пропустили одну деталь. Вы обошли молчанием фамилию посланца. - Но этот человек не знал, что он везет! - Фамилия! - Я предпочел бы... - Фамилия, господин граф! - Хорошо. Это был ваш начальник. - Кто? - Полковник Герберт Райнер. - Курт! Вывести заключенного. Ты тоже можешь идти. - Вот теперь я понимаю, что искал Райнер в комнате Вонсовского в день его ареста. - Не могу поверить, чтобы Райнер предал! - Оставь, Ганс, это - факты! Мы не можем уступать сентиментам! - Что же мне делать? Ведь я должен докладывать Райнеру о каждом новом элементе следствия! - Предлагаю исключить Райнера из следствия и доложить обо всем Дибелиусу. Дибелиус? - Когда я просматривал бумаги Вонсовского, то нашел в его письменном столе две расписки. Одну на 5 тысяч марок, вторую на 2 тысячи долларов. - Эта подпись? - Дибелиус... должен Вонсовскому? - Понимаешь? Я не хотел эти расписки прилагать к делу. Ты, ведь, не будешь упрекать меня за это, Лозе? Возьми их. Тебе виднее, что с ними сделать. - Хорошо... Теперь еще только вопрос с этими пропавшими 5000 долларов. - Ведь, ты не хочешь сказать, что... - Ну, не хотел бы говорить, но... Ну.., не остается ничего другого, как обратиться с этим прямо к рейхфюреру. - В обход служебного пути? А если мы ошибаемся? Если, например, Вонсовский лжет? - Я думаю, он говорит правду. - Его показаниями обвинены более десятка офицеров! - Не беспокойся об этом, Ганс. Я возьму это на себя. Ты молод и... - Так точно, господин рейхсфюрер! Дело Вонсовского разрастается все шире. Я принял решение, чтобы ведущие следствие офицеры связывались непосредственно со мной, в обход своего начальства. Да. Да. Но, ведь, это герой Балканской компании, награжденный фюрером. Да... я понимаю... Так точно! Это великолепная идея! Это единственный выход! Хайль Гитлер! - Генерал Варингер? - Да, я вас слушаю. - Позвольте, мы вместе с вами поедем в штаб. - Садитесь. - Что случилось с моим водителем? Отвечай! Ты оглох? Куда вы меня везете? Поворачивай налево! - Он правильно едет, господин генерал. Минутку. [поют птицы, заводится мотор] - Что это значит? Где мы находимся? Что это значит?! [выстрел] [выстрел] - Я забочусь о тебе! Вонсовский показал, что по его поручению ты возил инструкции в Вену. - Один раз. Я не знал, что везу. Он мне сказал, что это какие-то семейные фотографии. - Я тебе верю, но эти... - Заявляю тебе, что я не имел с этим ничего общего. Я знаю Вонсовского, как многих других. - Но многие другие уже сознались во всем. - Я не входил ни в какой заговор! Опомнись, ты, опомнись! Ты из Абвера? Генерал Варенгер тоже повторял, что он верен. - Но, ведь, было объявлено, что его... убили польские бандиты. - Варенгер был героем Балканской компании. Нельзя было по-другому. - Что ты предлагаешь? - Есть выход... Вонсовского тоже должны ликвидировать польские бандиты. И не только его. - Что это значит? - То, что я сказал. - Наших лучших офицеров, проявивших такой талант, ты хочешь... - Но меня тоже отстранили от следствия! Послушай, Райнер. Многие люди признавали свою вину под влиянием моих уговоров. Я тоже могу признать свою вину в подобной ситуации. И ты тоже. - Я невиновен! - А я тебе говорю, Райнер, что ты признаешь свою вину. Или согласишься на тот единственный выход, который... нам остался. - Сержант Майер явился по вашему приказанию! - Я вас узнал - вы были на Крите. - Оба, господин полковник. - Подойдите ближе. - Завтра в 11 часов из здания Гестапо выйдет тюремная автомашина. Здесь на нее должны напасть поляки. Партизаны или бандиты, как хотите. Никто из находящихся в машине не должен спастись, особенно заключенный. Время акции - одна минута. Хватит? - Хватит, господин полковник! - Снаряжение и одежду возьмете на складе. Сколько вас будет? - Четверо. - В случае неудачи, забудьте об этом... разговоре. Потому что... я ничего такого не вспомню. Вы меня поняли? - Так точно, господин полковник! - Теперь всё. Можете... идти. ["Проход и проезд без особого разрешения строго запрещен!"] - Куда вы его везете? - В тюрьму Абвера. [шум отъезжающей машины] - Почему это тюрьма Абвера лучше, чем тюрьма Гестапо? - Поехали за ними! [тревожная музыка] [шум машины] [автоматная очередь] [выстрелы] - Я сяду в их машину! [стреляет] - Я их сразу узнал! Это были люди Райнера! Чтобы замять все дело, Райнер хотел ликвидировать Вонсовского и меня. - Что с Вонсовским? - Он в больнице, тяжело ранен. - Выживет? - Выживет. Ну и что с того? Слушай... Надо что-то сделать! Надо обязательно что-то сделать! Это замечательный человек! - В больнице, говоришь... Это дает некоторые возможности. Там у нас есть свои врачи. - Организуешь? - Очень рискованно.., но попробую. Обещаю тебе, что попробую! - Мы сделаем все, чтобы вас спасти, господин граф. - Я вам верю. - Сосредоточьтесь, пожалуйста. Вы должны сказать нам правду. Всю правду о Дибелиусе и о Райнере! - Они знали... всё с самого начала. Были активны, обещали меня освободить, отбить... [беззвучно пробует говорить] - Он еще говорит! - К сожалению, только бредит. - Йохан! Прошу мне теперь не мешать. - Слушаюсь! [выстрел] [тревожная музыка] - Все в порядке, господин Вонсовский. Сейчас мы отвезем вас в морг. Завтра ребята переправят вас в лес. - Уже умирая, Вонсовский серьезно обвинил Райнера и Дибелиуса. До сих пор у нас было несколько доказательств, но это признание поставило точки над "i". К сожалению, не было времени, чтобы вызвать секретаря, но свидетели Клосс и доктор Грубер могут... - Все ясно! С этой минуты все следствие переходит ко мне. Вы, господин Лозе, до момента поступления официального назначения будете выполнять обязанности шефа СД. - Слушаюсь! А вы... вы пока останетесь в моем распоряжении. Мне нужен офицер связи и... нет смысла посвящать кого бы то ни было... в это дело. И завтра вы полетите со мной в Берлин, чтобы доложить о результатах следствия. А, заодно, получите подарок... По моему представлению наш фюрер наградил вас Железным крестом!