Польское телевидение
представляет:
"Ставка больше, чем жизнь"
Шестая серия: Железный крест
Сценарий: Анджей Збых
Композитор: Ежи Матушкевич
В роли лейтенанта Клосса:
Станислав Микульски
В фильме снимались:
Владислав Ханьга, Тадеуш Бялошински,
Гюстав Люткевич, Бронислав Павлик,
Северин Бутрым и другие.
Оператор: Антони Войтович
Директор: Мечислав Вайнбергер
Режиссер: Януш Моргенштерн
1943 год.
[звук охотничьего рога]
- Титулом короля охоты вас наделили
совершенно заслуженно.
Я рад, что это именно вы, полковник!
- Мне немножно повезло.
Штандартенфюрер Дибелиус стрелял также
превосходно.
- Да, теперь прошу к столу.
А вот... вас прошу быть председателем
охотничьего ужина.
- Это честь для меня, дорогой кузен и
хозяин!
- Прошу вас!
[шум машины]
- Господин полковник, докладываю, что
генерал ждет вас.
- Сейчас?
- Так точно!
Просил прибыть немедленно.
- Генерал не оставляет своим
подчиненным слишком много времени.
Прошу простить, господа.
- Трудно, я знаю, что это значит.
Сам, ведь, служил в армии, Франца
Иосифа.
Прошу вас заодно передать привет
генералу. Надеюсь, он меня помнит.
- Генерал вспоминает о вас тепло.
Ну, идем, Клосс!
Мы даже не попробуем вашего
знаменитого бигеса.
- А я попробую!
И выпью за ваше здоровье!
[говор гостей]
- Правда, господин граф?
- У вас один кабан и две косули.
Или два оленя.
- Ну что ж, попасть с
двадцати метров...
- Сезон только начался,
а следующая охота...
- Ну, господин граф, в этой стране у
нас нет времени охотиться на дичь.
Мы охотимся на людей.
Извините..,
на недочеловеков.
Прозит!
[чихает]
[разговор, смех]
- Гауптштурмфюрер Лозе.
Как прошла охота?
Слушаюсь! Дорогу я знаю.
Через каких-нибудь полчаса.
Так точно!
[набирает номер]
Слушай, Каге. Дай мне шестерых
людей из наряда.
Да ничего особенного.
Как обычно, старик боится возвращаться
ночью.
Ладно.
Спускаюсь через пять минут.
Граф: - До свидания... Спасибо... До
свидания.
- Кажется, нет вашей машины? Я охотно
вас подвезу.
- Спасибо, если хозяин позволит, я
подожду.
- Конечно.
- Вы плохо себя чувствуете?
- О, я чувствую себя замечательно!
Не поверите - я давно не чувствовал
себя так хорошо!
- Я имел ввиду комнаты для гостей.
Впрочем, мне хоть утром приятней...
эти... поющие леса...
- Хорошо вам, господин граф, созерцать
красоты природы,
а я уже отвык от этого.
Даже не могу себе позволить поспать
этой ночью -
меня... ждет работа.
О, это черта настоящего немца - работа
прежде всего!
Обязанности на первом месте!
Если бы мои соотечественники принимали
это близко к сердцу,
история была бы к ним благосклонней.
Но мы любим болтать, митинговать...
- Ну что ж, вы также любите есть и
пить, а это мне в вас нравится!
- Ну так... может еще по капелюшке?
Чудесная наливка!
Франтишек делал ее по рецепту своей
матери,
которая была экономкой в имении моей
матери - графини Фон Эккендорф.
- Ну что ж, наливку со столь
замечательной родословной
я охотно попробую!
- Так вы... господин граф,
через свою мать - в девичестве Фон
Эккендорф
в родстве с Оберстом Райнером?
- Точнее говоря, только
доброжелательность господина Райнера
позволяет ему называть меня своим
кузеном.
Трудно назвать это родством.
- Но, ведь, в ваших жилах течет кровь
наполовину немецкая?
Я, вот, думаю,.. много это или мало?
- Достаточно, чтобы
завоевать благосклонность
и доверие немецких офицеров.
Если бы не фатальный результат мировой
войны,
может быть мы бы и служили в одном
полку.
Я помню в 13-14-м году,
когда я, молодой лейтенант гвардии,
служил в Вене,
уже тогда многие прогрессивные
немецкие офицеры
мечтали объединиться в одну империю,
естественно, под руководством
Вильгельма.
- А, и только наш фюрер осуществил
мечты ваших коллег.
И ваши тоже?
Я, вот, думаю, господин граф,
эти 50% немецкой крови.., которая
течет в ваших жилах...
- 49%, господин Дибелиус, 49!
В данный момент в моих жилах течет
по меньшей мере 1% алкоголя! [смеются]
Но я вас прервал.
- Ну, пустяки.
Мы еще вернёмся к этому разговору не
раз.
Даю вам слово.
Вам еще надоедят разговоры со мной.
Вы себе даже не представляете, как я
умею надоедать людям... до смерти!
[шум машины]
Сколько у вас людей?
- Шестеро.
- Оцепить дом!
- Оцепить дом! Ты останешься здесь!
- А теперь, Вонсовский.., мы посетим
вашу ванную.
Идем, Лозе, увидишь кое-что
интересное!
[Лозе присвистывает]
- Тайник?
- Вы не знаете?
- Ну, в этом доме я бываю редко,
постоянно я живу в Варшаве,
а-а до войны я жил во дворце,
который сгорел в сентябре.
Это забавно, что старые дома всегда
скрывают какие-то тайны!
- Особенно, если на банкнотах есть
дата выпуска: 39-й, 38-й...
Ох, есть даже 40-й год!
- Очень много денег на первый взгляд.
- Пошли.
- Лакея тоже!
- Странный способ благодарить за
гостеприимство.
- Я тебя еще поблагодарю!
Графиня Фон Эккендорф
тебе мало поможет!
Ну что ж, Вонсовский,
все-таки не бедняга Райнер, а я -
штандартенфюрер Макс Дибелиус -
король сегодняшней охоты!
- Я разбудил наших техников.
Они со всей определенностью установили,
что и на банкнотах, и кассетах с
фотопленкой
есть отпечатки пальцев Вонсовского.
- Только его?
- Есть и другие,
но, во всяком случае, не этого лакея.
Он, правда, ускользнул от нас, но я
отыскал его личное дело.
- Что на пленках?
- Это не любительские снимки с
экскурсии.
Какие-то планы... Мы еще не сумели
установить, что на них.
Какая-то система укреплений.
Далее - организационная схема
Берлинской полиции
и список фамилий офицеров в СД,
работающих в спецподразделениях.
Да...
Вот... и все, что мы знаем наверняка.
- Достаточно.
- Невесело.
Я, правда, ему не кузен,
никакого родства с графами не числю,
но... скажу тебе...
Впервые в жизни я рад, что мой отец
был колбасником, а не бароном.
- Наше родство, это...
- Да, я знаю, знаю...
Впрочем, дело не в родстве.
Достаточно будет тех отношений,
которые ты с ним поддерживал.
И не только ты.
- Вот именно. А ты тоже!
- Не будем об этом. Нечего считаться!
Большинство находящихся в Варшаве
офицеров, естественно, высших,
бывали у него на приемах.
Венский граф, черт побери.
Его дедушка, наверное, купил титул,
обогатившись на поставках для армии.
- Оставим это. Надо подумать.
- Как выйти из этого с честью, у?
Хорошо, повторяю, хорошо, что
Вонсовский знал многих,
более высокопоставленных, чем мы.
Надо это дело замять. В этом будем
заинтересованы не только мы.
- Мы арестовали агента.
Собственно, сам арест произвело
ведомство нашего друга Дибелиуса.
Но дело общее. Оно касается как службы
безопасности, так и Абвера.
Я хочу, чтобы это дело вели вы,
совместно с умным офицером СД,
имеющим многолетнюю практику в
уголовных делах, -
гауптштурмфюрером Лозе.
Порученная вам миссия очень важна,
чрезвычайно деликатна.
Именно поэтому я поручаю ее вам.
За успешное завершение этого дела
вы можете получить Железный крест.
Но провал будет стоить... дорого!
Очень дорого, Клосс!
- Я еще не знаю, кто арестован,
господин полковник.
- Опасный враг Рейха!
Эдвин Вонсовский!
- Неужели это тот самый Вонсовский, у
которого вчера вечером...
- Да!
Садитесь.
Мне нечего вас учить, Клосс, что при
нашей работе
в обязанности входит поддержание
отношений с людьми
чья репутация и деятельность...
- Конечно, господин полковник.
Я понимаю, что просто
господин штандартенфюрер и вы
следили за этим типом.
Лучше всего узнать подозреваемого
можно во время распития водки.
Совместного распития водки.
[звонок телефона]
- Райнер.
Да.
Есть моменты, переломные в карьере
любого офицера,
и горе тому, кто не заметит их вовремя.
Дибелиус только-что мне сказал, что в
найденных у Вонсовского планах
есть схема расположения штаб-квартиры
рейхсфюрера.
- Кто он, этот Вонсовский?
- Старый сотрудник группы "Немцы".
Работал... в Берлине... и в Вене.
У него настоящие родственные связи с
аристократией.
Твердый орешек!
- И так глупо попался!
- Все мы когда-нибудь попадемся на
какой-нибудь глупости...
Ему никак нельзя помочь?
- У каждого риска есть свои границы.
- Мы давно уже их перешли.
- О том, чтобы его освободить, нечего
и мечтать.
Ты сказал "крепкий орешек"...
Видишь ли, есть одна возможность...
- Какая?
- Например, этот Дибелиус.
Подозревает всех.
- Известно, что Гестапо подозревает
всех.
- В том-то все и дело!
Даже тех, кто самым верным образом
служит Гитлеру.
Подозревает и тех, кого мы после
войны... будем судить.
Послушай, а этот Вонсовский...
мог бы стать партнером в одной очень
сложной игре.
- Можешь идти.
Садись!
- Я привык к иным формам... особенно
со стороны офицеров низшего ранга.
И, вообще, прошу прислать парикмахера,
чтобы я смог побриться.
А также прислать мне одежду и смену
белья.
- [насмешливо] А что еще?
- Без выполнения этих главных условий,
любые попытки вести со мной какие-либо
беседы обречены на фиаско.
Передайте это моему другу Дибелиусу.
[пощечины]
- Ты пройдоха!
Ты думаешь, мы тут с тобой для бесед
собрались?
Сейчас мы тебе докажем, что ты
ошибаешься!
От дубинок моих ребят помягчает даже
графская задница! [смеется]
- Курт! Можешь выйти.
- Как пациент?
Судя по твоему настроению, не слишком
разговорчив, да?
- Попробуй ты.
- Охотно!
Не хотите ли присесть, господин граф?
Рюмку коньяку?
- Натощак?
- Вам не принесли завтрак?
- Принесли какие-то помои. Я даже не
пытался пробовать.
Я пытался убедить вашего приятеля, что
до тех пор,
пока отношение ко мне не станет
надлежащим...
- Я думаю, нам удастся обеспечить вам
надлежащее отношение.
Ваше общественное положение, недавнее
еще влияние,
широкие, очень широкие связи, пожалуй,
дают нам право
на особый порядок ведения следствия.
Впрочем, вы, ведь, незаурядный шпион.
- Обвинение в шпионаже надо доказать!
Даже в Германии!
- С этим не будет больших сложностей.
В тайнике, обнаруженном в вашей ванной,
на найденных там
долларовых банкнотах
и катушках с пленками
были отпечатки пальцев.
Ваших пальцев, господин граф. Это
большая неосторожность!
Разве вас никто никогда
не предупреждал?
Например, тот, кто
доставил эти доллары?
- Да, я был неосторожен.
- Ваш лакей, Франтишек Мрожек, был
осторожнее.
Он не только успел удрать, но и не
оставил отпечатков пальцев.
Здесь, господин граф, было произнесено
слово "шпионаж".
Простите, вы думаете, это... правильное
определение?
- Не понимаю.
- Некоторые вещи, на первый взгляд,
похожи.
Я воспользуюсь медицинским сравнением.
Две совершенно разные болезни могут
вызывать очень похожие симптомы.
Неопытный врач, поставив диагноз,
выберет, конечно, болезнь,
встречающуюся чаще.
Судя по симптомам, такой врач сказал
бы: "Мы имеем дело со шпионажем".
- А что сказал бы хороший врач?
- Хороший врач тоже не
исключил бы такой возможности,
но подумал бы, не имеет ли
он дело с другой болезнью,
тоже тяжелой, а... может бы даже,
более тяжелой - заговором.
- Это очень интересно.
- Правда?
Особенно, если мы примем во внимание
гордость пациента,
из чего следует, что он рассчитывает
на чью-то помощь.
Но это невозможно, господин граф!
Единственный человек.., который может
вам помочь, -
это вы сами.
- Есть папироса?
- Есть, последняя.
- Ладно. Я сейчас вернусь...
Поработай немного один.
- Закурите?
- Спасибо.
- Я думаю, что мог бы обещать вам
хорошее отношение,
достойное вашего положения и
соответствующее вашему возрасту.
У вас нашли планы главной
штаб-квартиры СС и полиции.
Вы принимали у себя офицеров Гестапо и
Вермахта - ближайших сотрудников...
- Что вам нужно?
- Вы были сотрудником сектора "Немцы".
- И это вы знаете...
- Это знаю только я.
Подумайте. Разветвленный заговор
против одного из руководителей Рейха.
Любая фамилия звучит правдоподобно.
Я не требую от вас немедленного ответа.
Вы меня поняли?
- Да..,
господин лейтенант.
- Увести арестованного!
- Ну и что? Удалось?
- Думаю, удастся.
Надо только дать ему хорошую камеру
и... приносить еду из ресторана.
- На это должен дать согласие Дибелиус.
- Но если этой ценой он получит
информацию?
- Я слушал, как ты его прощупываешь.
Ну, у Абвера тоже можно кое-чему
поучиться.
Я не знал, что у тебя
медицинская жилка!
- Не только!
- Руки вверх!
Ах, это вы, господин полковник.
Извините, пожалуйста.
- Вы меня испугали, Клосс.
Я не думал, что вы уже здесь.
- Как видите, нам пришла одна и та же
мысль.
Вероятно, вы тоже хотели ознакомиться
с бумагами графа Вонсовского?
- Вы нашли что-нибудь интересное?
- Я просмотрю это позднее.
Я разберу бумаги и, естественно,
представлю их вам.
Если только вы не захотите
ознакомиться с ними раньше?
- Нет.
Я полностью вам доверяю.
Но хотел бы вас кое о чем попросить,
Клосс.
Не официально - в личном плане.
- Слушаю, господин полковник.
- Если вы найдете какую-нибудь
корреспонденцию из Вены,
особенно от кого-нибудь из семьи Фон
Эккендорф...
- Вас понял, господин полковник.
- Я не хочу, чтобы у семьи,
с которой в родстве случайно
оказался этот негодяй,
были какие-то сложности или
неприятности.
- Тем более, что это и ваша семья,
господин полковник.
- Это не так важно.
Мы не можем допустить,
чтобы порядочные люди страдали только
из-за того, что этакий шпион...
- Значит, вы думаете,
господин полковник,
что тут речь идет о шпионаже?
- Вы в этом сомневаетесь?
- Да.
Собранные материалы
указывают на иной,
значительно более тяжелый
вид преступления
перед государством и фюрером.
На заговор.
- Дай Бог, чтоб вы ошиблись, Клосс.
Дай Бог, чтоб вы ошиблись!
- Теперь понимаешь?
- Понимаю.
Вонсовский назовет
фамилии людей,
которых мы вносим в списки
военных преступников.
Рискованная игра!
Ты думаешь, поверят?
- Те, кто не поверит, будут молчать.
Их парализует страх.
Я знаю этот механизм.
Материалы у тебя?
- Да, подготовлены давно и ждут
пересылки в Центр.
[читает:] Полковник Клюцкер?
- У нас не фигурирует.
Но разве это имеет значение? Тебе не
достаточно...
- Нет! Пусть это будут именно самые
худшие!
Пусть на собственной шкуре
почувствуют, что они создали.
- Полковник Райхенбах?
- Есть.
Ответственен за расстрел польских
офицеров в 39-м году в Катовицах.
Приговор вынесен в 42-м году.
- Генерал Веренгер?
- Есть.
Командир дивизии.
Велел без суда расстрелять
польских военнопленных под Купно.
- Майор Браун?
- Не интересует нас.
- Дибелиус?
- Думаешь, удасться разделаться с
самим шефом СД целой территории?
Заслужил!
Ну, держи. Всё его работа.
- "Майор Штуккард." Этого
не ищи у себя, я его знаю.
Отличается инициативой, не хуже
Липке.
Они сотрудничают.
- А твой шеф, Райнер?
Он у меня тут.
- Элегантный добродушный офицер
старой школы.
Тоже убийца?
- Был председателем особых судов в
Познани.
Подписывал исключительно смертные
приговоры.
Слушай, а среди гостей Вонсовского не
было штурбанфюрера Вальда?
Мы в этом заинтересованы.
Он занимается Левым движением.
- Его в СС называли:
"Хельмут-виселица".
Он их много оставил.
Здесь нет его визитки, но...
ведь он мог бывать?
И, если Вонсовский признается...
- Помните, Лозе, что я не случайно
выбрал вас для ведения этого дела.
Дело в том, что мы должны сотрудничать
с Абвером.
К счастью, этот лейтенант, который
будет работать с вами,
говорят, дисциплинированный офицер, и,
как заверял Райнер,
умеет вовремя заметить границу,
которую даже самый лучший
офицер переступать не должен.
Да...
В документах дела, которыми наверняка
интересуется Берлин,
не должна оказаться
фамилия людей,
чья преданность фюреру
повсеместно известна.
Вам ясно, Лозе?
- Ясно, господин штандартенфюрер!
- И еще...
Но это уже между нами.
С нашими друзьями из Абвера надо быть
начеку!
Они охотно признаются в наших победах,
а еще охотнее записали бы на наш счет
свои... поражения.
- Благодарю за доверие!
- Доверие за доверие, мой Лозе!
Я надеюсь, что после этого дела
я смогу подписать приказ
о вашем повышении.
Вам давно полагается!
[стук в дверь]
- Прошу!
Надеюсь, завтрак вам понравился?
- Да. После хорошего завтрака хорошо...
думается.
- Прошу поближе!
- Спасибо.
После трубки думается еще лучше!
- Вы, наверняка, беспокоитесь по
поводу своего покинутого дома.
Я посетил его сегодня ночью,
осмотрел письменный стол.
Прекрасная старая мебель!
- Правильно.
Вы не теряете времени!
- Не могу себе этого позволить.
Среди весьма интересных документов я
нашел массу... визиток.
Не желаете взглянуть?
- Их было гораздо больше.
- Вас посещали многие немецкие офицеры.
Это те, кто нас интересует.
подобраны, естественно, в
соответствующем порядке.
- Этого я не знаю...
- Штурбанфюрер Вальд?
Но вы... могли его знать.
- Действительно..,
мог.
- Нам это очень важно.
- Понимаю.
[шаги]
- Ну и что?
Побеседовал с господином графом о
медицине?
- Не было нужды.
Господин граф решил говорить.
- Да.
Но прежде прошу кофе.
[набирает номер]
- Алло! Прошу стенографа в комнату 236.
Янек: - И кофе.
- Что?
Янек: - Не забудь о кофе для господина
графа.
- И кофе.
[телефон звонит]
- Дибелиус? Что нового?
- Начинает говорить, слышишь, Райнер?
Начинает говорить!
- Записал?
- Так точно!
- Где и когда вы познакомились с
полковником Райхенбахом?
- С господином полковником Райхенбахом
я познакомился в Граце в санатории
для высших офицеров.
Это было в феврале... Нет, простите, в
начале марта 40-го года.
Мы подружились очень быстро,
и как-то примерно через неделю после
знакомства
господин полковник пригласил меня в
свою комнату.
Там уже было несколько высших офицеров.
Мы говорили о плане нападения на
Россию...
Все присутствующие были
согласны относительно того,
что этот план - безумие.
[звонок в дверь]
- Прошу, господин лейтенант.
- Полковник Фон Райхенбах.
- Да, слушаю.
- Лейтенант Эрих Беме. Вы арестованы!
Отдайте мне пояс и револьвер.
Предупреждаю, что при малейшем
сопротивлении...
- Я не понимаю! Это какое-то
недоразумение! Это какая-то ошибка!
- Вот ордер на арест.
- Да... всё сходится, но...
Не понимаю!
- Прошу одеваться!
- Я немедленно пойду к генералу!
Я всё выясню!
- Эрнст!
- А вы, лейтенант...
- Эрнст, оставь лейтенанта.
Он лишь выполняет приказ.
- Ну?
Теперь-то вы будете говорить?
- Да.
- Ну, наконец-то.
Ну так... слушаю!
Ну говори!
- Что я должен говорить?
- Всё - фамилии, должности, звания...
- Это честные офицеры фюрера.
- Шутишь, Райхенбах, шутишь!
У тебя остался последний шанс, чтобы
вообще на что-нибудь надеяться!
Ну что, например, ты знаешь...
о Гансе Липке?
- Ганс Липке?
- Да.
Ну, не выкручивайся, Райхенбах!
Вонсовский тебя засыпал.
- Этот Абвер в самом деле слишком
много себе позволяет!
Им кажется, что они - государство в
государстве!
Арестовать моего штабного офицера, не
сообщив мне об этом!
[звонок телефона]
- Да.
Да. Пожалуйста.
Ну, наконец-то я вас нашел, Райнер!
Прежде всего, прошу немедленно мне
сказать,
по какому праву арестовывают моих
офицеров?
Так.
Да.
Понимаю вас, прекрасно понимаю, Райнер.
И полностью разделяю вашу позицию.
Простите мою вспышку.
Конечно это ясно, что в данной ситуации
вы не могли поступить иначе.
Хайль Гитлер!
Так вы, майор, пришли скулить, чтобы я
помог этому предателю?
Вы, кажется, с ним дружили?
- Где вы познакомились с Эдвином
Вонсовским?
- Эдвином? Графом Вонсовским?
Не понимаю.
- Отвечайте на вопросы!
Я повторяю: где вы познакомились с
Эдвином Вонсовским?
- В Греце. Я вернулся с Греческого
фронта. Лечился... там.
Я даже удивился, что поляку позволили
лечиться в немецком санатории.
Но мне объяснили, что он в родстве...
- Хватит!
Мы хорошо знаем, с кем он в родстве.
О чем вы беседовали?
Мне трудно в настоящий момент...
вот так вдруг...
- Ну хорошо... Вы вспомните.
А если даже и не сможете вспомнить, то
мы вам в этом поможем...
Можете мне поверить, мы умеем это
делать.
- Увольте, я протестую!
Я немецкий офицер и не позволю...
- Позволите!
И советую вам забыть, что когда-то вы
были немецким офицером!
Вы теперь узник СД!
Итак.., с кем вы дружили?
- Я предложил присоединиться к
заговору Гансу Липке.
Во время одной из охот
Липке привез мне из Берлина схему
организации Берлинской полиции.
Липке потребовал, чтобы после
устранения Гимлера,
именно он был назначен шефом
Берлинской полиции.
[произносятся имена по радио]
- Приговорены и не подлежат
помилованию.
Призываем жителей города [по
радио:] принять все меры
и не допустить дальнейших нападений на
немцев.
Верховный командующий СС и полиции
Ганс Липке.
- Руки вверх!
- Хватит.
Вы дружили с Райхенбахом?
Райхенбах говорил вам, с кем он должен
был встретиться в Вене?
- Нет.
- О, нет?
Мне снова позвать эсэсовцев?
- Нет.
- Итак, у вас действует присяга.
Но, прежде всего, ты присягал, свинья,
на верность фюреру!
Эту присягу ты нарушил!
- Нет, это недоразумение, я ничего не
знал!
- Ничего не знал? Ты хочешь мне
внушить, что ничего не знаешь
о деятельности своего приятеля?
И что долгие вечера у Вонсовского вы
посвящали покеру и девочкам, так?
Последний раз спрашиваю, кто еще?
- Генерал Варенгер.
- Какой генерал?
- Он не позволит, чтобы вы так с нами
обращались!
- Ты сказал: генерал Варенгер? Значит,
он тоже...
Значит, он тоже!
- Нет, это недоразумение!
- А сейчас, какую роль он должен был
играть в вашем заговоре?
- Это недоразумение, я говорю!
- Мне что их снова позвать?
- Нет.
- Итак?
Генерал должен был договориться со
своими друзьями в Генеральном штабе.
- Хватит.
Записал это?
- Да.
- Подпиши это.
Подпиши это! Мне их позвать?
- Ну как?
- Штукарт уже запел. Липке пытается
выкручиваться, но мы из него выжмем.
Ну, а тут как вот?
- Понемногу продвигаемся вперед.
Господин граф,
меня заинтересовало противоречие
между вашими показаниями и протоколом
обыска,
проведенного в день вашего ареста.
Так, штандартенфюрер
Марк Дибелиус
и присутствующий здесь
гаупштурмфюрер Лозе
констатировали в протоколе, что в
тайнике в вашей ванной
были доллары и катушки с пленкой.
- Я это подтверждаю.
- Знаю. Речь идет о сумме.
Когда вы решили
говорить, то показали,
что там было 10 тысяч
долларов и пленки.
- Да, две опечатанные бандеролью пачки
по 5 тысяч долларов каждая.
- Была только одна пачка!
- Могло ли случиться, чтобы вторая
пачка осталась незамеченной?
- Исключено! Вонсовский, вы, должно
быть, ошиблись?
- Я не могу ошибаться. Обе пачки в
день ареста привез человек,
которому я полностью доверяю.
- Фамилия этого человека?
- Я не знаю его настоящей фамилии.
Это тоже немецкий офицер. Это все, что
я о нем знаю.
- Там была только одна пачка!
- Ну, оставим это пока. Мы еще
вернемся к этому вопросу.
У меня тут еще одна неясность,
господин граф.
С помощью одного из своих друзей
вы переслали... инструкции группе
заговорщиков в Вене, так?
В показаниях, данных
вами три дня назад,
вы пропустили одну деталь.
Вы обошли молчанием фамилию посланца.
- Но этот человек не
знал, что он везет!
- Фамилия!
- Я предпочел бы... - Фамилия, господин граф!
- Хорошо.
Это был ваш начальник.
- Кто?
- Полковник Герберт Райнер.
- Курт!
Вывести заключенного. Ты тоже можешь
идти.
- Вот теперь я понимаю,
что искал Райнер в комнате
Вонсовского в день его ареста.
- Не могу поверить,
чтобы Райнер предал!
- Оставь, Ганс, это - факты! Мы не
можем уступать сентиментам!
- Что же мне делать?
Ведь я должен докладывать Райнеру о
каждом новом элементе следствия!
- Предлагаю исключить
Райнера из следствия
и доложить обо всем Дибелиусу.
Дибелиус?
- Когда я просматривал бумаги
Вонсовского,
то нашел в его письменном столе две
расписки.
Одну на 5 тысяч марок, вторую на
2 тысячи долларов.
- Эта подпись?
- Дибелиус... должен Вонсовскому?
- Понимаешь?
Я не хотел эти расписки прилагать к
делу.
Ты, ведь, не будешь упрекать меня за
это, Лозе?
Возьми их. Тебе виднее,
что с ними сделать.
- Хорошо...
Теперь еще только вопрос с
этими пропавшими 5000 долларов.
- Ведь, ты не хочешь сказать, что...
- Ну, не хотел бы говорить, но...
Ну.., не остается ничего другого, как
обратиться с этим прямо к рейхфюреру.
- В обход служебного пути?
А если мы ошибаемся?
Если, например, Вонсовский лжет?
- Я думаю, он говорит правду.
- Его показаниями обвинены более
десятка офицеров!
- Не беспокойся об этом, Ганс.
Я возьму это на себя.
Ты молод и...
- Так точно, господин рейхсфюрер!
Дело Вонсовского разрастается все шире.
Я принял решение, чтобы ведущие
следствие офицеры
связывались непосредственно со мной, в
обход своего начальства.
Да.
Да.
Но, ведь, это герой Балканской
компании, награжденный фюрером.
Да... я понимаю...
Так точно! Это великолепная идея! Это
единственный выход! Хайль Гитлер!
- Генерал Варингер?
- Да, я вас слушаю.
- Позвольте, мы вместе с вами поедем в
штаб.
- Садитесь.
- Что случилось с моим водителем?
Отвечай! Ты оглох?
Куда вы меня везете?
Поворачивай налево!
- Он правильно едет, господин генерал.
Минутку.
[поют птицы, заводится мотор]
- Что это значит?
Где мы находимся?
Что это значит?! [выстрел]
[выстрел]
- Я забочусь о тебе!
Вонсовский показал, что по его
поручению
ты возил инструкции в Вену.
- Один раз. Я не знал, что везу.
Он мне сказал, что это какие-то
семейные фотографии.
- Я тебе верю, но эти...
- Заявляю тебе, что я не имел с этим
ничего общего.
Я знаю Вонсовского, как многих других.
- Но многие другие уже сознались во
всем.
- Я не входил ни в какой заговор!
Опомнись, ты, опомнись!
Ты из Абвера?
Генерал Варенгер тоже повторял, что он
верен.
- Но, ведь, было объявлено, что его...
убили польские бандиты.
- Варенгер был героем Балканской
компании.
Нельзя было по-другому.
- Что ты предлагаешь?
- Есть выход...
Вонсовского тоже должны ликвидировать
польские бандиты.
И не только его.
- Что это значит?
- То, что я сказал.
- Наших лучших офицеров, проявивших
такой талант, ты хочешь...
- Но меня тоже отстранили от следствия!
Послушай, Райнер.
Многие люди признавали свою вину под
влиянием моих уговоров.
Я тоже могу признать свою вину в
подобной ситуации.
И ты тоже.
- Я невиновен!
- А я тебе говорю, Райнер, что ты
признаешь свою вину.
Или согласишься на тот единственный
выход, который... нам остался.
- Сержант Майер явился по вашему
приказанию!
- Я вас узнал - вы были на Крите.
- Оба, господин полковник.
- Подойдите ближе.
- Завтра в 11 часов из здания Гестапо
выйдет тюремная автомашина.
Здесь на нее должны напасть поляки.
Партизаны или бандиты, как хотите.
Никто из находящихся в машине не
должен спастись,
особенно заключенный.
Время акции - одна минута. Хватит?
- Хватит, господин полковник!
- Снаряжение и одежду возьмете на
складе.
Сколько вас будет?
- Четверо.
- В случае неудачи, забудьте об этом...
разговоре.
Потому что... я ничего такого не
вспомню. Вы меня поняли?
- Так точно, господин полковник!
- Теперь всё. Можете... идти.
["Проход и проезд без особого
разрешения строго запрещен!"]
- Куда вы его везете?
- В тюрьму Абвера.
[шум отъезжающей машины]
- Почему это тюрьма Абвера лучше, чем
тюрьма Гестапо?
- Поехали за ними!
[тревожная музыка]
[шум машины]
[автоматная очередь]
[выстрелы]
- Я сяду в их машину!
[стреляет]
- Я их сразу узнал! Это были люди
Райнера!
Чтобы замять все дело, Райнер хотел
ликвидировать Вонсовского и меня.
- Что с Вонсовским?
- Он в больнице, тяжело ранен.
- Выживет?
- Выживет.
Ну и что с того?
Слушай...
Надо что-то сделать!
Надо обязательно что-то сделать!
Это замечательный человек!
- В больнице, говоришь...
Это дает некоторые возможности.
Там у нас есть свои врачи.
- Организуешь?
- Очень рискованно..,
но попробую.
Обещаю тебе, что попробую!
- Мы сделаем все, чтобы вас спасти,
господин граф.
- Я вам верю.
- Сосредоточьтесь, пожалуйста.
Вы должны сказать нам правду.
Всю правду о Дибелиусе и о Райнере!
- Они знали...
всё с самого начала.
Были активны,
обещали меня освободить, отбить...
[беззвучно пробует говорить]
- Он еще говорит!
- К сожалению, только бредит.
- Йохан! Прошу мне теперь не мешать.
- Слушаюсь!
[выстрел]
[тревожная музыка]
- Все в порядке, господин Вонсовский.
Сейчас мы отвезем вас в морг. Завтра
ребята переправят вас в лес.
- Уже умирая, Вонсовский серьезно
обвинил Райнера и Дибелиуса.
До сих пор у нас было несколько
доказательств,
но это признание поставило точки над
"i".
К сожалению, не было времени, чтобы
вызвать секретаря,
но свидетели Клосс и доктор Грубер
могут...
- Все ясно!
С этой минуты все следствие переходит
ко мне.
Вы, господин Лозе, до момента
поступления официального назначения
будете выполнять обязанности шефа СД.
- Слушаюсь!
А вы...
вы пока останетесь в моем распоряжении.
Мне нужен офицер связи и...
нет смысла посвящать кого бы то ни
было... в это дело.
И завтра вы полетите
со мной в Берлин,
чтобы доложить о
результатах следствия.
А, заодно, получите подарок...
По моему представлению наш фюрер
наградил вас
Железным крестом!